Как мы творим богов: поведенческая экономика объясняет веру в иррациональное
Врожденная паранойя
С началом когнитивной революции в психологии (и social sciences в целом) многие исследователи стали задаваться вопросом: а нельзя ли использовать открытия в области человеческого сознания для того, чтобы пояснить религиозное мышление? Одно из таких открытий как раз и явилось моментом истины. Речь идет о когнитивном механизме под названием Hypersensitive Agency Detection Device (или сокращенно HADD) — комплексе эволюционно обусловленных психических навыков, обеспечивающих выживание. Несмотря на пугающе сложное название, суть HADD очень проста: человеческая психика заточена на обнаружение «агентов» (то есть живых существ с неопределенными намерениями) в окружающей реальности.
Эта сверхчувствительная система заставляла первобытного охотника, случайно услышавшего шорох за спиной, лишний раз предположить, что к нему подкрадывается тигр, а не списывать это на ветер. Название когнитивного механизма не случайно начинается со слова «гиперсенситивный» (то есть сверхчувствительный): главный принцип его работы — «лучше перестраховаться». Проверив лишний раз кусты, охотник ничего не терял. А проворонив подкрадывающегося сзади тигра — терял очень многое. Иными словами, HADD — это внутренний параноик, который постоянно пытается усмотреть в происходящем вокруг нас чью-то волю — в том числе и злую.
Человеческое стремление искать одушевленные сущности повсюду не новость для психологов. Еще в 1940-х годах было доказано, что люди готовы приписывать мысли и эмоции даже различным геометрическим формам, двигающимся на экране. Эти треугольники явно что-то замышляют!
Связь между формированием мифологических представлений и HADD достаточно простая. Любые необъяснимые события, происходящие вокруг, могут стать отправной точкой для поиска «агентов». А если речь идет о непонятных природных явлениях, то возможным и удобным объяснением являются сверхъестественные сущности, которые все же принимают близкие и понятные облики. Регулярно сверкающие молнии становятся отблесками сражений, которые ведет бог грома, а землетрясения — судорогами у короля мертвых.
Теории всемирного заговора
Гиперсенситивная система обнаружения действующей силы — сравнительно недавнее открытие, поэтому представители большинства общественных наук еще толком не начали использовать его в своих работах. Однако, вне всякого сомнения, HADD просто кладезь для социологов и политических психологов, изучающих всевозможные теории заговора с психологической точки зрения. Действию именно этого когнитивного механизма обязаны своим появлением концепции, столь популярные среди широких слоев населения.
Человек сталкивается с различными событиями в политике и экономике, которые он не в состоянии объяснить для себя в силу незнания законов, свойственных этим сферам. В результате он начинает искать одушевленную действующую силу — агента, отвечающего за происходящее. И если события скорее из разряда неприятных (гиперинфляция или тотальный дефицит), на сцену выходят иностранные спецслужбы, древние рыцарские ордена и мрачные секты, пытающиеся раскачать лодку.
Другой вопрос — каким образом мифологические концепции сохраняются и передаются от человека к человеку? HADD превосходно объясняет, почему, к примеру, человек, побывавший ночью в старом заброшенном доме на отшибе села и испугавшийся скрипа половиц, решил, что там обитают призраки. Но каким образом это убеждение усваивается другими жителями деревни? Почему все автоматически соглашаются с предложенным объяснением и — главное — запоминают его?
Строгий минимализм
Ответ на этот вопрос кроется в другом понятии из когнитивной психологии — «минимально контринтуитивные концепции» (МКК). Этим термином называются идеи, которые противоречат нашим представлениям о реальности, но не очень сильно.
Пример минимально контринтуитивной концепции — говорящий камень. Нам известно, что камни не могут разговаривать, однако это допущение, к которому наше сознание теоретически готово.
А вот говорящий камень-троцкист, страдающий от посттравматического синдрома, мучающийся от неразделенной любви к растущему рядом дубу и мечтающий напечатать свои комментарии к трудам Маркса, — это уже совсем не «минимально контринтуитивная концепция».
В этом случае противоречие возникает не с одним, а сразу с несколькими представлениями о реальности: камни не говорят, не имеют политических взглядов, не испытывают влечения к деревьям и не пишут статей.
Эти два примера позволяют понять, что представляет собой минимальная контринтуитивность: говорящие камни — довольно частые фольклорные персонажи, в то время как камни-троцкисты могут появиться разве что в постмодернистской фантастике вроде «Хроник Амбера» Роджера Желязны.
Гипотеза, которую выдвигают адепты когнитивного религиоведения, заключается в том, что все мифологические сущности — это минимально контринтуитивные концепции, идеи, отступающие от нормы всего лишь на один-два шага.
Если вы живете посреди суровых фьордов и хорошо знакомы с такой реалией, как боевые молоты, то «боевой молот, повелевающий энергией грозы» будет для вас минимально контринтуитивным концептом. К обычным свойствам молота как боевого оружия добавляется еще одно, сверхъестественное. Призрак — это из той же, прошу прощения, оперы: «человек без физического тела».
Именно такие концепции лучше всего оседают в массовом сознании и передаются из поколения в поколение. Так, во всяком случае, утверждают авторы, работающие в этом направлении.
Крепость нашей веры
Когнитивная психология также дает ключ к пониманию того, как религиозные или мифологические представления окапываются в человеческом сознании.
Например, такое когнитивное искажение, как селективность восприятия (СВ) — склонность нашей психики запоминать позитивные результаты и забывать негативные, — сильно влияет на интерпретацию результатов молитв. Если объяснять на пальцах, то селективное восприятие — это привычка мозга отмечать попадания в цель и игнорировать промахи. В случае с молитвами верующий запомнит только тот случай, когда божество (в силу стечения объективных обстоятельств) ответило на его молитвы, и забудет все ситуации, когда мольбы остались неуслышанными. В дальнейшем он расскажет своим товарищам, что молитвы работают и боги на них реагируют. Сюда же стоит отнести и ситуации, когда в результате случайного стечения обстоятельств человек избегает гибели в катастрофе и связывает это не с теорией вероятностей, а с вмешательством сверхъестественных сил.
Еще одно когнитивное искажение, способствующее укреплению религиозных представлений, — эффект иллюзорной правды (ЭИП), который, по сути, представляет собой многократно усиленный принцип «общественного доказательства», предложенный Робертом Чалдини. В соответствии с этим принципом, информация, повторяющаяся и пересказываемая несколько поколений подряд, автоматически рассматривается как истина.
Наконец, необходимо упомянуть такое явление, как компенсаторный контроль (КК), особенно характерный для общества, переживающего сильные потрясения. Каждый из нас в той или иной степени control freak, который отказывается смириться с тем, что в его жизни имеют место не зависящие от него обстоятельства. Но война или экономический кризис — ситуации, на которые один человек почти никак не может повлиять, даже если он крупный финансист или политик. При таком раскладе человеческая психика создает защитные механизмы, которые поддерживают иллюзию контроля над окружающей действительностью. Магическое и религиозное мышление — один из подобных механизмов. Иллюзия контроля поддерживается за счет просьб, обращенных к сверхъестественным существам. Отсюда, кстати говоря, и расхожий тезис «на войне не бывает атеистов».
Знание когнитивных искажений и законов восприятия – залог силы, которую дарит возможность поступать рационально.
